* * *
Желтея трухлявой своей древесиной,
под нашим окошком лежало бревно;
подарено маме соседкою Зиной,
пилы и печи избежало оно.
Весною пошло оно в доброе дело:
усвоившей буквы, понравилось мне
крошить его хрупкое рыжее тело,
гнилушкою мягкой писать на стене.
И все было правильно — даже ошибки,
и все были рады — коза, воробьи…
Забуду ли темные доски обшивки
и охристо-рыжие буквы свои?
А позже меня подломило и сбило,
и стали беспомощны правила, но —
не мне ли на счастье нетленное было
даровано это гнилое...
